Больно будет

В России исчез атропин. Широко применяемый и практически незаменимый препарат, с помощью которого, в частности, дают общий наркоз и проводят реанимацию. Причина — отсутствие сырья, которое поставляли из Китая на два российских завода: хабаровский «Дальхимфарм» и Московский эндокринный завод.

Как удалось выяснить, регулярные поставки сырья и производство атропина прекратились еще в 2001 году. С тех пор российские производители неоднократно уведомляли Минздравсоцразвития и Росздравнадзор о том, что запасы лекарства скоро могут иссякнуть. Однако чиновники признали наличие проблемы только на прошлой неделе, когда врачи сначала Петербурга, а затем и Мос­квы обратились к властям с требованием обеспечить их препаратом, необходимым для спасения тяжелых больных.

— В 2001 году в России был принят Закон о лекарственных препаратах, по которому к таковым были отнесены и субстанции, то есть сырье для производства лекарств. В том числе и субстанция атропина, которая в России не производится, — рассказал главный инженер Московского эндокринного завода Вячеслав Руденко. — Чтобы ввезти в страну лекарственное средство, оно должно получить регистрацию в Росздравнадзоре. Но китайские производители решили регистрацией не заниматься, потому что им это просто невыгодно — она стоит не менее $12 тыс. (это только официальные платежи), а килограмм субстанции — $200. Мы закупали 30 килограммов в год. В общем, для них овчинка не стоила выделки. В 2004 году мы в последний раз получили разрешение на разовый ввоз субстанции. Мы писали чиновникам письма о том, что необходимо как-то решить вопрос с поставками сырья. Последний раз обращались в 2006 году, предлагали разрешить нам ввезти партию незарегистрированной субстанции. Но получили категорический отказ.

Информация из регионов о том, что запасы атропина в больницах заканчиваются, а восполнить их нечем, начала поступать больше месяца назад. В некоторых городах, например в Красноярске, врачи уже стали переносить плановые операции. Брянским врачам на письмо с просьбой разобраться в ситуации местный департамент здравоохранения ответил, что атропина нет и не будет, и посоветовал… искать заменители.

— Но заменителей атропина не существует, — объяснил главный реаниматолог брянской горбольницы №1 Виктор Макеев. — Наиболее близок к нему по действию платифиллин (с которым, кстати, тоже проблемы), но его можно использовать не всегда. Сейчас в больнице остались, если можно так выразиться, только следы атропина. Насколько я знаю, департамент ведет переговоры со складами гражданской обороны, я обзваниваю коллег в районах — у кого-то остались небольшие запасы. Ситуация критическая. Даже если завтра запустить производство, в аптеках атропин появится не раньше чем через месяц. А я не уверен, что наших запасов хватит на месяц. И крайним, случись что, будет не руководитель департамента, не главврач и не заведующий отделением — крайним окажется рядовой врач-анестезио­­лог, который будет стоять возле умирающего больного и не знать, как его спасти. Никаких инструкций, как нам действовать в этой ситуации, нет.

Росздравнадзор на прошлой неделе сообщил, что принял от «Дальхимфарма» документы на регистрацию субстанции для производства атропина, и пообещал провести ее в срочном порядке. Однако даже ускоренная процедура займет минимум несколько месяцев. При этом чиновники заявляют, что в течение нескольких недель поставки атропина возобновятся. Однако к моменту подписания этого номера в печать разрешения на ввоз незарегистрированной субстанции (единственный способ вернуть атропин в Россию в кратчайшие сроки) ни один российский завод-изготовитель так и не получил.

Руководитель пресс-службы Росздравнадзора Максим Ломакин на просьбу рассказать, какие меры принимает ведомство для исправления ситуации, ответил буквально следующее: «Мы делаем все возможное. Будем максимально содействовать».

Но ситуация с атропином исключительна только тем, что вышла за пределы врачебного сообщества и получила широкую огласку. Самые разные, часто незаменимые лекарства постоянно пропадают из российских аптек и больниц. Врачи с ходу назовут десяток препаратов: галазолин, преднизолон, дексаметазон, адалат… Есть и такие, которые так и не вернулись после исчезновения, в том числе незаменимые в кардиологии обзидан, добутамин, нанипрус.

Пару лет назад из российских аптек исчезла белорусская стрептокиназа — препарат-тромболи­тик, позволяющий спасти больного от инфаркта, если сделать инъекцию сразу после появления боли в сердце. Почти год ее не было вообще, потом вместо белорусского препарата появился немецкий аналог актилизе — по цене 20 тыс. рублей за ампулу вместо 1 тыс. 500 рублей. В аптеках врачам и пациентам объясняли, что «Россия поссорилась с Белоруссией, поэтому у производителя проблемы с лицензией». В Росздравнадзоре на просьбу корреспондента прокомментировать причины исчезновения стрептокиназы лаконично ответили, что «регистрационное удостоверение на препарат стрептокиназа производства РУП “Белмедпрепараты” было продлено в феврале 2006 года». В самих «Белмедпрепаратах» от комментариев отказались, сообщив лишь, что в результате компания потеряла большую долю российского рынка, который теперь занят импортными аналогами.

В прошлом году исчез блемарен — немецкий препарат для лечения мочекаменной болезни. Как объяснили в российском представительстве фирмы-производителя «Эспарма», досье на препарат было вовремя подано на перерегистрацию в Росздравнадзор, однако когда документы уже прошли несколько инстанций, правила перерегистрации изменились, причем новые инструкции вступили в силу немедленно. В результате пришлось начинать перерегистрацию, которая даже в штатном режиме длится не менее полугода, заново. На заводе-производителе сбился технологический цикл, и лекарства не было в России еще несколько месяцев даже после того, как свидетельство о перерегистрации было получено. В офисе представительства, куда звонили сбившиеся с ног в поисках блемарена пациенты, им советовали искать знакомых на Украине и в Казахстане — там препарат был. То же самое советовали потребителям галазолина. У него возникли сложности с лицензированием как раз в момент обострения российско-польских отношений…

В общем, для исчезновения каждого конкретного препарата есть свои причины, но общая беда одна: отсутствие в стране внятной фармакологической политики. Ассортимент российских аптек определяется самыми разными факторами: здесь и глобальная геополитика, и рыночные механизмы, и бюрократические игры, и коррупционная выгода, — но только не продуманными, взвешенными и предусмотрительными действиями тех, кто по должности обязан обеспечить наличие в аптеках необходимых лекарств.

На днях на Московском эндокринном заводе прекращен выпуск омнопона — обезболивающего препарата, применяемого в онкологии, в том числе для детей. Один из его компонентов — поставляемый из-за границы тебаин, у которого также проблемы с регистрацией. Для производства партии лекарства ввезти нужно… ровно один килограмм.

— Помогите, — говорит главный инженер Вячеслав Руденко. — Иначе уже в августе нам будут звонить не журналисты, а родители погибающих детей, которых нечем обезболить.